СКАТЕРТЬ В АЛЫХ ПЯТНАХ
…конечно, скатерть в алых пятнах.
У МАМЫ
У мамы без мамы по пояс сугробы
и талые души в прозрачных мехах,
безбурные ветры, ручные бураны,
сокрывшие пухом провалы дорог,
и стены за стенами глубей зеркальных,
где стаи немые в краях узнаванья
срываются в твердь отражённых озёр.
Уфа расступается, вчуже родная,
всевешнее дышит за стёртым углом.
У мамы без мамы до неба сугробы
и детская мгла заоконных миров.
* * *
Кто нам читает книгу жизни с возвратного начала
до стёртого конца, кто чертит страшные картинки иль
соблазнительные виды, кто шелестит шершавыми
страницами и золотит пупырчатый обрез, кто сушит
в ней усопшие цветы и бережёт блудливые записки,
кто выдумал сафьянный переплёт и лупоглазую
обложку, кто главы впрок перемешал и опускает
голые слова, дописывая выпавшие буквы, кто вырвал
недочитанные главы и вычеркнул живые имена,
кто пересыпал ранним снегом, кто – прахом дорогим,
кто возвращает прошлые закладки, тасуя оглавленье
без конца, и выдаёт за громкий эпилог невнятные
сентенции пролога? И кто прообразы подвёл под
образа сквозь анфилады тупиков зеркальных?..
Форзац муаровый, тиснёный корешок, надуманный
экслибрис, сплетающий узлом инициалы. Присев
на ствол обрушенной колонны и глядя нам в закрытые
глаза, кто нам читает книгу жизни от буквицы
безвинного начала до скобок безначального конца?
«Знамя», №5, 2018 г.
|
